Театр, шорох кулис, запах свежей краски от декораций, свет софитов и бесконечные аплодисменты вперемешку с сияющими глазами и улыбками как зрителей, так и актеров. Нет, Штучка не грезила о славе примы-балерины, примадонны или главной героини великой пьесы. Ей всего лишь хотелось стать частью этого мира, прикоснуться к кусочку волшебного закулисья, такого заманчивого и желанного. Поэтому, хотя от вчерашнего объявления, повисшего на самом видном месте и запавшего в душу, остался лишь общий смысл: "театр, постановка, 16 часов", ноги сами ускорялись, руки не сидели на месте, а язык болтал без умолку. Поэтому прогулка внезапно прервалась на середине, и Штука со всей мочи покатила коляску с состайницей к дверям кабинета литературы, самой прямой дорогой, ведь опаздывать на такую важную встречу ну никак нельзя, а они и так слишком заболтались.
- Эй, здесь ограничение скорости, - Нитка вцепилась в подлокотники, едва не улетев под колеса собственного транспортного средства, когда Штучка, не думая даже притормозить, ловко вписалась в очередной поворот, - у нас пожар? Горим?

Вчерашний ужин колясница пропустила, поэтому рассказ о "грандиозном театральном представлении" впервые услышала из уст состайницы. И даже в таком виде от этой информации захватывало дух. Нитка любила театр, хотя большинство спектаклей смотрела только по телевизору. Но все равно, одно лишь слово "сцена" будоражило воображение девочки. Во сне ей виделись тяжелые занавеси кулис, чудился запах залежалой пыли и нафталина, которым обычно спасают старые сценические костюмы от моли, слышались аплодисменты и крики "браво!".
Вот только утром она наотрез отказалась куда-либо записываться. Ну какая из нее актриса? Вы когда-нибудь видели колясницу на сцене? Разве что декорации подпирать, чтобы не упали. Да только с Ниткиным талантом рушить все, к чему она прикасалась, ей даже такая работа становилась не по плечу. И, приведя все эти разумные, по мнению девочки, доводы, Чайка закрыла для себя эту тему и больше не возвращалась к ней. По крайней мере в разговорах.
К вечеру ажиотаж немного поутих и слово "театр" почти выветрилось из мыслей Нитки. Поэтому и предложение Штуки прогуляться она восприняла с радостью, не обнаружив в нем никакого подвоха. И вот, пожалуйста. Прямо по курсу - кабинет литературы.

- Притормози, Штук! Не поеду я туда. Из меня актриса, как из кактуса ежик. Колючки есть, а толку никакого. Давай лучше ты одна как-нибудь?
- Неужели ты вот так спасуешь перед самым ответственным боем с бледнолицыми, о, последняя из Могикан?! У-у-у-у-у! - Штука постучала по губам, имитируя клич индейцев, - Прославить память наших ушедших и кинуть клич приходящим - вот долг каждой Скво, лишенной крова и племени!
Чайка почувствовала, что несет её куда-то не туда, и резко сменила тему:
- Ну вот чего тебе бояться, а? Это же всего лишь кастинг! Да и тебя просто нельзя не взять. Да ты ж кого хочешь сыграешь: хоть Гамлета, хоть Йорика, хоть Отелло. О! Вот давай прямо здесь и прямо сейчас проверим: "Дамы и господа! Перед вами бессмертная трагедия Шекспира: "Отелло"!" Чур, ты Джульетта, тьфу, Офелия, прости, Дездемона. А я буду, я буду... О! Я буду Смертью.
Штучка вырвала из рук не успевшей опомниться состайницы удивительно черную кофту, невесть как там оказавшуюся, и спрятала в неё голову, переходя на старушечье шамканье:
- Ну, и што там у нас по техшту, милошка?...
Нитка с сомнением покосилась на Штуку, которая явно уже готовилась номинироваться минимум на Оскар.
- Может лучше действительно наточим томагавки, оседлаем мустангов и помчимся снимать скальпы с недостойных бледнолицых во славу родного Вигвама? - с надеждой поинтересовалась девочка, с любопытством разглядывая одинокую красную розочку на экспроприированной у неё кофте. Нитка вышивала этот цветок два дня и хотела сегодня продолжить букет, но теперь решила, что и так очень даже ничего. Особенно экстравагантно смотрится Смерть с красной розочкой на лбу.
- Ладно. Так кто я там? Не люблю Шекспира. У него вечно все или мрут, как мухи, или с ума сходят и с черепушками разговаривают.
Она откашлялась, припоминая в памяти строчки из "Отелло".
- Сама сейчас увидишь, - Чайка набрала в легкие побольше воздуха и, придав голосу наиболее трагичные нотки, заголосила, - О, я безвинной смертью умираю!!
Если уж Нитка так не хотела участвовать, то лучше бы ей умереть, не сходя с места, потому что Штука, незаметно переместившаяся спиной к двери в самый кульминационный момент реплики Дездемоны нажала на ручку и распахнула дверь, умудрившись не уронить со сгорбленных плеч "саван", тут же заполняя комнату стократ усиленным "Умиш-а-а-аю!" и собой, открывая обзор на подругу, застывшую в дверном проеме. В оправдание ей стоит сказать, что девочка, почему-то, была уверена, что комната ещё пуста, или полна своими. Но мало знакомая новенькая из Змей и их воспитательница, и никого кроме, тут же остудили пыл. Подумав: "Ну вот, вы не ждали, а мы прыперлыся", Штучка выдала наружу лишь скомканное:
- Здрасте, - снимая свой самодельный костюм и, отчего-то теряясь ещё больше, - То есть добрый день. Можно?
Нитка же, замерев на пороге, даже рот закрыть не успела. Там дальше была еще одна реплика, которую девочка произнесла почти на автомате, не ожидая от состайницы такого кульбита.
- Прощай. Привет мой мужу милому. Здравствуйте.
Последнее слово было сказано почти шепотом и Чайка, наконец-то, захлопнула рот, бросив на Штучку сердитый взгляд.